Бессмертие в стерильных перчатках.
Я всегда любил одиночество.
Меня успокаивала тишина, прорывающаяся сквозь тяжелую музыку в наушниках. Это неповторимое единение с самим собой и окружающим миром. Порой ловишь себя на мысли, что мелодия самой жизни тебя ведет, ищет и манит.
Я всегда любил ночь.
Эту обволакивающую чернильную пустоту. Мерцание звезд, дарующее спокойствие и надежность, прохладные крылья воздуха отрезвляющее утомленный рассудок.
Но сегодня… Замешательство и ужас поселились где-то в области груди. Они сдавливали, отчаянно били. Тело цепенело. Не было сил идти туда. В ночь. Одному. Ноющее ощущение присутствия чего-то враждебного. И первобытный страх.
Преодоление себя – шаг по ветхой лестнице.
Но не сегодня. Не в эту ночь.
Меня успокаивала тишина, прорывающаяся сквозь тяжелую музыку в наушниках. Это неповторимое единение с самим собой и окружающим миром. Порой ловишь себя на мысли, что мелодия самой жизни тебя ведет, ищет и манит.
Я всегда любил ночь.
Эту обволакивающую чернильную пустоту. Мерцание звезд, дарующее спокойствие и надежность, прохладные крылья воздуха отрезвляющее утомленный рассудок.
Но сегодня… Замешательство и ужас поселились где-то в области груди. Они сдавливали, отчаянно били. Тело цепенело. Не было сил идти туда. В ночь. Одному. Ноющее ощущение присутствия чего-то враждебного. И первобытный страх.
Преодоление себя – шаг по ветхой лестнице.
Но не сегодня. Не в эту ночь.